Цитаты и афоризмы о музыкальных инструментах. В чем польза от занятий музыкой? Высказывания о полезности занятий на скрипке

Скрипку в руки я возьму
И смычком я проведу.
Звук чудесный, просто диво.
Скрипка так звучит красиво.

Приставив скрипку к подбородку
Скрипач ноктюрн играет нам,
Слегка качаясь, будто в лодке,
Плывущей в море по волнам.

Волнуясь, льется песня скрипки,
Внушая трепетный настрой,
А мы в ней плещемся, как рыбки,
И наслаждаемся игрой.

Мне теперь совсем не скучно.
Мы со скрипкой неразлучны.
Целый день, щека к щеке,
Мы играем в уголке.

Симбирская Ю.

Здравствуй, маленькая скрипка!
Ты как золотая рыбка,
Струны трогает смычок:
— Заиграй, запой ещё!

Кабанова С., Чекалова Л.

Я пропустил сегодня школу,
На все уроки опоздал,
И даже тренер по футболу
Меня напрасно час прождал.

Нет, никаких со мной аварий
На полдороги не стряслось –
Я слушал скрипку на бульваре,
И время вихрем пронеслось!

Она так счастливо звучала,
Как будто много сотен лет
В футляре запертом скучала
И снова вырвалась на свет.

А я стоял окаменело
На тротуаре рядом с ней,
Пока внезапно не стемнело
И не зажег бульвар огней.

Дядина Г.

В родных нетронутых лесах
Стояла ель, как на часах;
Была всех выше, всех стройней,
Буран любил поспорить с ней.
Под ней с волками бился лось,
Собой лосёнка заслоняя;
Зимой мороз, зверьков пугая,
Трещал, знобил её насквозь.
Весной глухарь на зорьке пел,
Кострами полыхали зори…
Шло лето в праздничном уборе,
Гуляли грозы, гром гремел…
И крепла ель, и ствол темнел.
На юге, с морем по соседству,
Среди душистых диких роз
Кудрявый клён беспечно рос,
Весёлый и шумливый с детства.
Любитель песни соловьиной,
Он листья распускал весной.
Весёлый ливень в летний зной
Свергался на него лавиной.
Кленовый ствол за много лет
Насквозь был солнышком прогрет.
Он рос и креп в листве густой,
Сам, точно солнце, золотой!
Взял мастер ёлку, взял и клён:
Он в мастерство своё влюблён.
Он распилил их аккуратно,
Разрезал вдоль и поперёк,
Полоски, золотые пятна
В разрезах бережно сберёг.
Работал долго, терпеливо
И сделал скрипку всем на диво:
Нет в мире голоса нежней!
Как будто сердце бьётся в ней…
Ей наши отдали леса
Свои живые голоса.

Трутнева Е.

Печальной скрипки звуки доносились,
Она играла нежно вдалеке.
Волнительною тайной для меня так и осталось,
Что за скрипач держал ее в руке…

Движенья плавные смычка
Приводят в трепет струны.
Мотив звучит издалека,
Поёт про вечер лунный.
Как ясен звуков перелив,
В них радость и улыбка,
Звучит мечтательный мотив.
Я называюсь…
(Скрипка)

В руках неумелых скрипит,
О мастере старом грустит.
Чарует, волнует, искрится,
Поёт волшебница…
(Скрипка)

В лесу росла,
Домой пришла,
На печи высохла,
Без слез заплакала.
(Скрипка)

Как будто девушка запела,
И в зале словно посветлело.
Скользит мелодия так гибко.
Затихло всё: играет…
(Скрипка)

Скрипка и немножко нервно

Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо, хорошо, хорошо!»
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
«Что это?»
«Как это?»
А когда геликон -
меднорожий,
потный,
крикнул:
«Дура,
плакса,
вытри!» -
я встал,
шатаясь полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
«Боже!»,
Бросился на деревянную шею:
«Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору -
а доказать ничего не умею!»
Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!»
А мне - наплевать!
Я - хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте -
будем жить вместе!
А?»

Владимир Маяковский

Скрипка стонет под горой.
В сонном парке вечер длинный,
Вечер длинный - Лик Невинный,
Образ девушки со мной.

Скрипки стон неутомимый
Напевает мне: «Живи…»
Образ девушки любимой -
Повесть ласковой любви.

Александр Блок

Волшебная скрипка

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!

Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.

Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, -
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.

Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи, глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.

Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу - ты смеешься, эти взоры - два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!

Николай Гумилёв

Сыграй мне, скрипка, нежно о любви,
Сыграй с надеждой о дороге дальней,
Беду тревожной нотой помяни,
Ну а разлуку – нотою печальной.
Сыграй мне так, чтоб в музыке твоей
Душа моя жила и умирала.
Сгорала в пламени неистовых страстей
И в ледяной купели остывала.
Коснись скорей волшебных струн, смычок,
Развей тоску, усталую и злую.
С тобою я не так уж одинок,
А без тебя я по тебе тоскую.

Какой-нибудь предок мой был - скрипач,
Наездник и вор при этом.
Не потому ли мой нрав бродяч
И волосы пахнут ветром!

Не он ли, смуглый, крадет с арбы
Рукой моей - абрикосы,
Виновник страстной моей судьбы,
Курчавый и горбоносый.

Дивясь на пахаря за сохой,
Вертел между губ - шиповник.
Плохой товарищ он был, - лихой
И ласковый был любовник!

Любитель трубки, луны и бус,
И всех молодых соседок…
Еще мне думается, что - трус
Был мой желтоглазый предок.

Что, душу черту продав за грош,
Он в полночь не шел кладбищем!
Еще мне думается, что нож
Носил он за голенищем.

Что не однажды из-за угла
Он прыгал - как кошка - гибкий…
И почему-то я поняла,
Что он - не играл на скрипке!

И было всё ему нипочем, -
Как снег прошлогодний - летом!
Таким мой предок был скрипачом.
Я стала - таким поэтом.

Марина Цветаева

Волшебница скрипка, люблю голос твой,
Он плачет, смеётся, ты пой скрипка, пой!
О солнце, о ветре, о доме вдали,
О том, как далёко плывут корабли,
О том, как голубка гнездо своё вьёт,
О том, что волна нам на берег прибьёт.
В тебе ветра голос, в тебе солнца свет,
В тебе правды сказка и на вопросы ответ.
Как мир молода ты, как мир ты стара,
Тебя слушать буду с утра до утра.

За Паганини длиннопалым
Бегут цыганскою гурьбой -
Кто с чохом чех, кто с польским балом,
А кто с венгерской немчурой.

Девчонка, выскочка, гордячка,
Чей звук широк, как Енисей, -
Утешь меня игрой своей:
На голове твоей, полячка,
Марины Мнишек холм кудрей,
Смычок твой мнителен, скрипачка.

Утешь меня Шопеном чалым,
Серьезным Брамсом, нет, постой:
Парижем мощно-одичалым,
Мучным и потным карнавалом
Иль брагой Вены молодой -

Вертлявой, в дирижерских фрачках.
В дунайских фейерверках, скачках
И вальс из гроба в колыбель
Переливающей, как хмель.

Играй же на разрыв аорты
С кошачьей головой во рту,
Три чорта было - ты четвертый,
Последний чудный чорт в цвету.

Осип Мандельштам

Слова смолкали на устах,
Мелькал смычок, рыдала скрипка,
И возникала в двух сердцах
Безумно-светлая ошибка.

И взоры жадные слились
В мечте, которой нет названья,
И нитью зыбкою сплелись,
Томясь, и не страшась признанья.

Среди толпы, среди огней
Любовь росла и возрастала,
И скрипка, точно слившись с ней,
Дрожала, пела и рыдала.

Константин Бальмонт

Какой тяжелый, тёмный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажёг
Два желтых лика, два унылых…
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.

«О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно, ты та ли, та ли?»
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.

«Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно…»
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.

Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось…
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил
До утра свеч… И струны пели…
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.

Иннокентий Анненский

Играла музыка в тиши,
Она шептала, пела и дышала,
Повторяя музыку реки,
И вода в такт мелодии гуляла.
Звуки милой, нежной простоты,
Скрипка тихо издавала,
Шли они из глубины души,
Волна важно затихала.
Ты играй, играй скрипач,
В вечерней летней темноте,
Успокой свой горький плач,
Не ругай себя в чужой вине.
Радость выдай вместо слёз,
Пусть река сильней сверкает,
По руке пройдёт мороз,
Боль тихонечко стихает.

Смычок запел. И облак душный
Над нами встал. И соловьи
Приснились нам. И стан послушный
Скользнул в объятия мои…
Не соловей - то скрипка пела,
Когда ж оборвалась струна,
Кругом рыдала и звенела,
Как в вешней роще, тишина…
Как там, в рыдающие звуки
Вступала майская гроза…
Пугливые сближались руки,
И жгли смеженные глаза…

Александр Блок

Рыдает скрипка в тёмном зале,
Сердца сжимая, льёт тоску,
И звуки, полные печали,
Всё гуще, как мазок – к мазку.

Душ бездны звуками открыты,
И в сокрушенье светлый дух,
Но слёзы жалобы излиты,
Звук новый озаряет слух.

Таинственная сила Света…,
Надежды синяя звезда…
Доступно счастье в жизни этой!
Свет можно чувствовать всегда!

Звук плыл животворящий, дивный.
Он ободрял, он возвышал,
Тянул туда, где – светоливни,
Где то, что каждый здесь искал.

Макеева Е.

И отзывчива, как сердце,
скрипка плачет и поёт,
и танцует в лёгком скерцо,
пляшет вежливый гавот.

Нот воздушные страницы -
паруса летят в туман.
Грациозное корытце -
скрипка вышла в океан.

В симфонической пучине
скрипке первой выходить.
За собою, как богине,
флот оркестра выводить.

Отвлекает скрипка душу
от сомнений и тревог.
Скрипку лёгкую послушав,
улыбнётся даже Бог!..

Жигалин С.

Я тонкой талии твоей
Касаюсь нежно и пристрастно:
Смычок льнёт к струнам, и согласна
Ты страсти отвечать моей.

Воспеть готова ты любовь,
И боль потери ты озвучишь.
Ты, слух лаская, душу учишь,
И освежаешь мою кровь.

Смычок и скрипка. Дух и плоть.
И сладок миг соединенья!
…Мелодия - от мира сотворенья -
Сон разума умеет побороть.

Вытяжкова Л.

Раскрывает душу скрипка перед слушателем тонким –
То журчит волною зыбкой, то что колокольчик звонкий!
То косой, как в травах росных, просвистит по струнам крайним,
То мольбой и просьбой слёзной сердце жалостное ранит.

Со стихающим стаккато табуном в поля ускачет,
Иль обманутой девчонкой в горестном зайдётся плаче.
Призадуматься заставит под глубокие регистры…
То в ребяческой забаве брызнет смехом серебристым.

А влюбившись ненароком, запоёт в надежде ложной.
То вдовою одинокой застенает безнадёжно.
То далёко, то вдруг рядом зверем раненым завоет,
То, играя тремоландо, жутким трепетом накроет.

А бывает, скрипка манит разом отмести заботы -
Хмелем напоит буянным, вдруг в аллегро бросив ноты!
И понять бывает мукой – враз порвать струну рискуя,
То смычок рисует звуки? или ли сам под них танцует!

Алла Приц

Музыкант играл на скрипке - я в глаза ему глядел.
Я не то чтоб любопытствовал - я по небу летел.
Я не то чтобы от скуки - я надеялся понять,
как умеют эти руки эти звуки извлекать
из какой-то деревяшки, из каких-то грубых жил,
из какой-то там фантазии, которой он служил?
Да еще ведь надо пальцы знать, к чему прижать когда,
чтоб во тьме не затерялась гордых звуков череда.
Да еще ведь надо в душу к нам проникнуть и зажечь…
А чего с ней церемониться? Чего ее беречь?

Счастлив дом, где звуки скрипки наставляют нас на путь
и вселяют в нас надежды… Остальное как-нибудь.
Счастлив инструмент, прижатый к угловатому плечу,
по чьему благословенью я по небу лечу.
Счастлив он, чей путь недолог, пальцы злы, смычок остер,
музыкант, соорудивший из души моей костер.
А душа, уж это точно, ежели обожжена,
справедливей, милосерднее и праведней она.

Булат Окуджава

Из тонких плашек редкой древесины,
Среди опилок, в мастерской убогой,
Рождалась скрипка с талией осиной,
Дитя таланта Мастера и Бога.

И запах лака приторный и горький
В себе таил великие секреты,
У старого Антонио в каморке
Рождалась скрипка… И её с рассветом

Великий Мастер вынес на террасу,
Чтобы дитя просохло от рожденья,
А сам, не спавший зА ночь даже часа,
Прилёг и погрузился в сновиденья…

И видел он во сне, как вся Кремона
Рукоплескала этой новой скрипке,
Как пальцы музыканта искушённо
Дрожа блуждали её станом гибким.

Смычок коснулся девственного тела,
Трезвучием сорвал её одежды
И скрипка изумительно запела,
Как ни одна из тех, что пели прежде…

Она рыдала в сладком полутоне,
Сливались звуки в двуголосьи страстном,
Смычок взлетает вверх и плавно тонет…
И говорит ей: Боже! Ты прекрасна!!!

Звучит её податливое тело,
Она и плачет и поёт и стонет!
От звуков низких, вязких, чёрно-белых
До высочайших – в ярко-красном тоне…

Очнулся мастер. Глаз не открывая,
Сказал тихонько: ты прекрасно пела…
А если пела – значит ты живая.
И встал. Болело старческое тело…

Жила Кремона в ежедневном быте,
Кричали продавцы воды фруктовой…
Маэстро убирал свою обитель,
Чтоб приступить к рожденью скрипки новой.

А через триста лет, в огромном зале,
В составе знаменитого оркестра
Две скрипки пели. Зрители не знали,
Что эти скрипки пели для Маэстро…

Флейта – инструмент, не способный воздействовать на нравственные свойства, а способствующий оргиастическому возбуждению.
Аристотель (384 – 322 до н.э.), древнегреческий философ

На гитаре играют, пощипывая сердца слушателей.
Рамон Гомес де ла Серна (1888 – 1963), испанский писатель

Скрипичная игра: трение лошадиного хвоста о кошачьи внутренности.
Амброз Бирс(1842 – 1914?), американский писатель

Детей обычно учат играть на фортепиано, а не на скрипке, потому что фортепиано трудней потерять.

Фортепьяно – самый легкий инструмент для начинающих и самый трудный для опытных мастеров.
Владимир Горовиц (1904 – 1989), американский пианист

Фортепьяно было в блестящей форме, но пианисту требовалась настройка.

Фортепьяно – арфа, которую запихнули в ящик.
Ли Хант (1784 – 1859)

Я предпочел бы, чтобы Давид убил Голиафа арфой.
Станислав Ежи Лец (1909 – 1966), польский поэт и афорист

Звучание клавесина напоминает копуляцию двух скелетов на тонкой рифленой крыше.
Томас Бичем (1879 – 1961), английский дирижер

Орган – механический ящик вздохов.
Томас Бичем

Если вы научились быстро разворачивать и сворачивать карту автомобильных дорог, вы без труда научитесь играть на аккордеоне.

На любом инструменте легко играть: нужно всего лишь в нужный момент тронуть нужную клавишу, и инструмент сам зазвучит.
И. С. Бах

Арфа - это фортепьяно после уплаты налогов.
Том Хорган

Пространство - такая же часть музыкального инструмента, как и сам инструмент.
Полин Оливерос
Аккордеонистка и композитор-авангардист, основательница ансамбля «Дип лисенинг инститъют», который играет ее медитативную музыку в гулких залах типа соборов и пещер.

Только два инструмента хуже кларнета - два кларнета.
Амброз Бирс

Флейта плохо влияет на дух человека - она слишком волнует.
Аристотель

Флейта без дырочек - не флейта, а крендель без дырочек - плюшка.
Чеви Чейз

С самого начала, когда она была инструментом лесного бога Пана, флейта была связана с чистой (иные скажут - нечистой) энергией. Звук флейты высвобождает нечто первородно дикое, это как белка, выпущенная в церкви.
Шеймас Хини

В оркестре труднее всего играть вторую скрипку. Первых скрипок всегда куча, а вот найти того, кто будет вдохновенно играть вторую, - это задача. А ведь если некому играть вторую скрипку, то нет и гармонии.
Леонард Бернстайн

Что такое арфа, как не гигантская яйцерезка с претензией на утонченность?
Денис Норден

Арфисты тратят 90 процентов своей жизни на настройку арфы и 10 процентов - на фальшивую игру.
Игорь Стравинский

Представьте себе два скелета, совокупляющихся на железной крыше в грозу. Это и будет звук клавесина.
сэр Томас Бичем

Когда она садится играть, сам Стейнвей спускается и стирает свое имя с рояля.
Боб Хоуп
(Об эстрадной артистке Филлис Диллер.)

Вагнер не любил саксофон и говорил, что звук саксофона подобен слову Reckankreuzungsklankewerkzeuge.
Рихард Вагнер
Звукоподражательное слово, придуманное специально для того, чтобы обругать саксофон, изобретенный Адольфом Саксом в 1840-х. Обычно считается, что так называли сонату для саксофона Пауля Хиндемита, написанную в 1943 г., спустя 60 лет после смерти Вагнера, однако это неверно. Приведенная нами «цитата» впервые появилась в книге Николаса Слонимского «Лексикон музыкальной брани» в 1952 г.

Не смотрите на тромбонистов, это их только раззадоривает.
Рихард Штраус

Туба - несомненно, самый утробный инструмент, толстая кишка музыки.
Питер де Врайз

Разница между скрипкой и виолончелью в том, что виолончель дольше горит.
Виктор Борге

Эх, музыка! Какое прекрасное искусство! И какая дрянная профессия!
Жорж Бизе

Владимир Митюк

О пользе игры на скрипке

Скрипка – это такой маленький музыкальный инструмент, сделанный из дерева, покрытый лаком и со смычком. С помощью этого музыкального инструмента, особо усердные и талантливые мальчики, как гласят легенды, становились великими музыкантами и покоряли весь мир. Прошло время, но скрипка, как изощренный инструмент пытки, все еще числится в обиходе добрых и милых родителей.

Скрипка живет не сама по себе, а в совокупности с окружающей средой. А также четвергом, пятницей, и так далее – все дни недели. От ее пиликанья свербит в ушах, устают руки, натирается подбородок. А смычок! О нем можно написать целую поэму. Но и пусть пишут и воспевают, Вове было все равно. Потому что у инструмента этого есть особый device – футляр. Этот футляр он ненавидел еще больше, чем соседскую девочку Берту. Но об этом позже. Главное, футляр было необходимо носить с собой, через двор, в троллейбусе, в любую погоду, вместо того, чтобы…. А не то следовал звонок учительницы, Веры Павловны, и дома поднималась такая буря, что проще было терпеть, изображая покорность.…

Иногда Вове удавалось исхитриться, жизнь учит. Футляр отправлялся за ворота, в безопасное место, и Вова получал редкую возможность гонять мяч вместе с такими же пацанами. Тем было невдомек, какой это героический подвиг. А дома – покорно играть по часам, гамму за гаммой, бесконечные этюды и экзерсисы. Он иногда пытался на слух подобрать популярную мелодию, но вначале выходило нескладно, пискляво и неинтересно. И такие пытки продолжались несколько лет.

Кроме всего прочего, нужно было готовиться к зачетам, экзаменам, отчетным концертам. Тогда мама наглаживала черный костюм, крахмалила рубашку, он надевал галстук-бабочку и выходил на сцену. Пиликал из всех сил, получал свою дозу аплодисментов, кланялся и убегал, счастливый уж тем, что, наконец, отстрелялся. И спешил в туалет – ему всегда хотелось писать перед выступлением, даже если не пил дома чай, но он терпел, надеясь, что это вскоре закончится.

Случайно посмотрел прикольный фильм “Ширли-мырли”, смеялся над забавными приключениями – но только половину фильма, дальше было неинтересно, но не завидовал Шнипперсону, ибо не собирался становиться ни музыкантом, ни дирижером. Но, став чуть постарше, он с удовольствием ловил на себе одобрительные взгляды сидевших в зале девочек, и, понимал, что в боевой раскраске выглядел совсем неплохо, и, как-то раз, неожиданно для себя почувствовал, что его игра кому-то даже нравится, особенно, когда он солировал, гордо стоя перед оркестром.

В свое время он мог бы, конечно, забросить занятия музыкой, упереться, но был слишком мал, чтобы сопротивляться, и не хотел огорчать маму. Ей было трудно с ним, потому что отец большую часть года отсутствовал, проводя время в экспедициях. Но когда возвращался….

Вот с кем можно было поговорить о футболе, сходить на стадион, погонять мяч. А выезды за город, на лыжах! Темный, обступающий со всех сторон лес, искрящаяся лыжня, невероятное солнце. Это не дача, а нечто не поддающееся описанию.

Однажды Вова заговорил с отцом, что его достала и эта музыка, и эта скрипка. Но тот только посмеялся, мол, мама знает лучше. Да, мама всегда знала лучше, мальчику не подобает гонять во дворе, не дай бог, свяжется с дурной компанией. Отец с мамой не спорил, как же, заместитель главного бухгалтера, зато не заставлял выступать перед гостями типа «Пава, изобрази!»

Потом он снова уезжал, и продолжались изнурительные занятия. Вова снова и снова стоял у пюпитра, перелистывал ноты, а мама делилась своими впечатлениями с Ольгой Петровной, мамой Берты. Она садилась у телефона и часами обсуждала с ней успехи детей и планы на будущее, тем более что в этом году проклятая Берточка оканчивала музыкальную школу, и ее собиралась поступить в музыкальное училище, дабы продолжить образование. Для чего брала дополнительные уроки, и вообще, жутко задавалась. Вова ненавидел Берточку инстинктивно, чуть ли ни со дня их заочного знакомства. “Берточка то, Берточка сё – и отличница, и лауреат какого-то задрипанного конкурса, и в обычной школе – тоже”.

Он хмуро здоровался с ней, все же знакомая, но гадостей не делал. Не задирал, не дразнил. Еще ему не нравилось, что Берточка была на голову выше, и относилась к нему покровительственно, как к младшему. Вымахала, жердюга, злобно думал он, ничего, подожди еще. Но ждать она не хотела – он замечал, что все больше и больше мальчиков крутятся возле нее, предлагая понести скрипку и портфель. Она лишь жеманно трясла длинными черными косичками, и презрительно смотрела на кавалеров своими голубыми, как у Мальвины, глазами.

Иногда Вова думал, ну пусть эта музыка, хотел учиться на пианино, но мама сказала, что при игре на скрипке лучше развивается слух, а для музыканта это главное. У них было старое раздолбанное пианино, к которому и настройщики отказывались подходить. Мама же, ни в какую не соглашалась на приобретение нового инструмента, хотя такая возможность была.

Но когда папа привез синтезатор – простенький, на пять октав, с набором мелодий, несколькими десятками ритмов, USB-входом для ввода фанеры, или записи, Вова оторвался по-настоящему. Он почувствовал, что в музыкальной школе, где большинство составляют девочки, к нему отношение несколько особое, и, когда мамы не было дома, – она работала и не могла следить за ним круглосуточно, просиживал за синтезатором, и даже получалось! Скрипка действительно развила слух, и он легко подбирал мелодии. И даже Гера, друг и завзятый футболист – он играл в клубе под загадочным названием “Застава”, с удовольствием его слушал, и говорил, что ему самое место на фабрике звезд.

Потом они, если не нужно было на занятия или тренировку, уходили во двор, Гера вставал в ворота, а Вова вколачивал ему с отчаянным усилием мяч за мячом. И как-то раз мужчина, проходивший мимо – как раз наискосок через площадку шла наиболее удобная дорога к соседнему дому, посмотрев на его отчаянные усилия и ловкость, сказал, что, если он хочет, то может приходить по вторникам и пятницам на стадион, найти Виктора Евгеньевича, его то есть. А там посмотрим.

Вовочка тупо и послушно кивал головой, все больше ненавидя и школу, и неуловимо связанную с ним Берточку. Та же была абсолютно не причем, – в их семье тоже все решала мама, у папы, строителя, вообще не было слуха, но кому хочется спорить с женой! Хоть бы сгорела она, эта школа, – в сердцах подумал Вова, со всеми ее скрипками, альтами и виолончелями, и ненавистными сольфеджио и хором!
…

Как назло, именно в этот день, после школы в троллейбусе, он встретил Берточку – она садилась на остановку раньше, осенью пешком ходить совершенно не хотелось.

– Привет, – буркнул он, – как никак, приличия он соблюдал.

– Привет, – ответила она, подвигаясь на сиденье, – в это время почему-то активность пенсионерок спадала, и в транспорте оставались свободные места, – ты, что такой мрачный? – спросила она. Доставала из уха маленький наушник, и переключилась на своего коллегу по несчастью.

– Так, мелочи, а что это у тебя?

– Это – плеер.

– Да я вижу, но что?

– А… послушай. И она воткнула наушник ему в ухо, больно зацепив за мочку.

Он услышал диалог, напоминающий урок английского, но ничего не понял, – иностранный язык он пока воспринимал как нечто совершенно абстрактное, и вопросительно посмотрел на Берту:

– Берка, ты что это?

– Английский учу.

Вова удивился, посмотрел на нее уважительно, а девочка продолжила:

– Я же не всегда буду играть на скрипке. Пригодится, каждому нужно.

– А я думал, что…

– Что я хочу всю жизнь проиграть в оркестре? Пилик-пилик…

Это рассмешило Вову, он представил, как ставшая толстой и некрасивой Берта сидит в первом ряду оркестра и грустно следит за указкой. А все скрипачки, которых ему приходилось видеть на концертах, ну, почти все, – отличались необъятными размерами и не проходящей тоской в глазах, перед ней – пюпитр с ненавистными нотами, дирижер с садистской палочкой. Подумал, что совершенно не хочется видеть Берту толстой и некрасивой, ему казалось, что, пусть и длинная, но симпатичная девочка такой участи не заслуживает.

– Ты что смеешься, а?

– Так вот, подумал, как ты в оркестре…

– И не хочу…. Вот мама…

Да, это был аргумент.

– Но ты можешь, как Ванесса Мэй, солировать, гастроли там по всему миру, играй, что хочешь.

– Шутишь? Для этого талант, божий дар нужен. Или спонсоры. Но я-то знаю свои возможности, а спонсоры бесплатно не бывают, – она грустно вздохнула, – вот ты… говорят, что у тебя настоящий талант…

– А что я? – и он, совершенно неожиданно для себя, стал рассказывать ей и про музицирование, и про футбол, и про свои грандиозные какие планы…

Девочка слушала внимательно, и случилось так, что в музыкальную школу они вошли, чуть ли не друзьями.

До занятий оркестра оставалось минут пятнадцать, и Берта предложила:

– Давай, сымпровизируем дуэтом? – Кто бы возражал! Они разместились в глубине сцены, рядом с черным концертным роялем.

И, в нарушении всяких правил, – дозволялась только классика, никаких вольностей, Вова начал играть …., и Берта, на его удивление, успешно подхватила мелодию, не солируя, но подыгрывая ему. И получилось что-то необыкновенное. Девочка даже крутилась со скрипкой, как настоящая суперзвезда. Они так увлеклись, что не заметили, как зал постепенно стал наполняться пришедшими на репетицию учениками, кто-то сел за рояль.

– Настоящий джем-сейшн! – возбужденно сказала Берта, отбрасывая длинные косы назад, а Вова кивнул, не переставая играть. Послышались аплодисменты, и они, как истинные корифеи, поклонились публике.

Но идиллия длилась недолго.

– Вы, вы, что себе позволяете! В … храме музыки… такое! – Борис Захарыч полон праведного гнева и даже начал заикаться. Однако их спасла внезапная реплика в воцарившейся гробовой тишине:

– В греческом зале, в греческом зале… – потом все заржали.

– Кто, кто это сказал? – ну, конечно, желающих покаяться не нашлось.

Репетиция не была сорвана, но дух веселья и противоречия витал над залом, пусть и отдаленно не напоминающим греческий. И никто никого не выдал. Чтобы не нарываться на вопросы и не предстать перед суровыми очами завуча, после окончания занятий Вовка и Берта быстренько собрались, подхватили скрипки, куртки и помчались к троллейбусу, потому что запросто могли услышать: “Все свободны, а вы, Селиванов и Липина, останьтесь”.
…
Берту, как всегда, поджидали возле школы, но она только отмахнулась, возбужденная внезапной проделкой, а Вова подумал, что она не такая уж плохая и вредная девчонка, и с ней даже можно поговорить и вместе съесть мороженое.

В пятницу не было занятий по специальности, только сольфеджио, и Вова, прихватив с собою форму, отправился на «Заставу» – пять остановок на троллейбусе, и нашел Виктора Евгеньевича. Полтора часа он разминался, гонял мяч с неуступчивыми и не слишком расположенными к новичку пацанами. Его старались погонять по квадрату, не шибко делились мячом, обнаружив нежелательного конкурента. В общем, было далеко не так, как во дворе. Но Вову выручали упорство приобретенное с годами терпение. И поле было легким, еще не закисшим от осенних дождей. Когда же начались удары по воротам – один накатывает, а другой бьет, он не позволил себе ни разу промахнуться, а в двусторонней игре не щадил себя.

И в конце тренировки, когда они переодевались после душа – хорошо, что не надо будет дома объяснять маме, почему он грязный, и где был, тренер сказал: “Вот что, в воскресенье мы играем с “Восходом”, встречаемся там, на стадионе, и ты – он отдельно обратился к Вове, – приходи тоже, и принеси две фотокарточки и свидетельство о рождении”. Вова услышал это и загрустил – стадион “Восход” у черта на куличиках, на другом конце города, десять остановок на метро, а утром, в десять – репетиция – ну нет бедному ребенку покоя, но отказаться от такой чести не мог. И кто же его выручит? Смешно тащиться на игру со скрипкой, там вообще засмеют, и поплелся домой, напряженно думая, как выбраться из такой сложной ситуации. И вообще, как объяснить маме, что он так задержался на репетиции!

О том, что он ходил на футбол, и речи не могло быть – как же, ребенок может повредить руку, а у него занятия, выступления…, и вообще он ставит под угрозу свое будущее.

Вова плелся к остановке, поглощенный грустными мыслями. Тут его догнали двое парней из команды.

– Ты куда? – он ответил, что на Космонавтов, – хорошо, поедем вместе. Сразу же посыпались расспросы, играл ли где-то, и как сюда пришел – обычные, задаваемые из чисто человеческого интереса. Они познакомились. Одного звала Сережей, а другого – Олегом, как выяснилось, даже из одной школы.

– Да нет, только во дворе, и в школе на физкультуре.

– Ну, раз тебя Евгеньич сразу не выгнал (также как и музыкальной школе, тренера между собой звали по отчеству), то может, и на игру поставит или на замену выпустит. Только фотки принеси, не забудь. Прямо и заявит. А ты где играешь?

Вова понял, что не на скрипке, но амплуа представить не мог:

– Ну, не на воротах, – чем вызвал громкий смех – с его то ростом!

Оказалось, что знакомиться с ребятами не так страшно, оставалось решить главную проблему – как быть со скрипкой, где достать фотографии, свидетельство. Непростая задача. А вечером нужно было объяснить маме, почему он сам стирает тренировочный костюм, чистит полукеды. Но маме это как раз понравилось, что сын не бросил форму в угол, а проявил самостоятельность. Все же она спросила:

– Ты где это так извозился?

– Да физкультура была на улице.

– Ты помнишь, что должен быть осторожен?

– Да, мама, – покорно ответил он, – и – “Береги руку, Сеня”, голосом Андрея Миронова.

Мама рассмеялась, позвала ужинать и стала названивать Ольге Петровне.

А он был доволен, что все обошлось, и в голове его начал созревать удивительный план.

Девочка Берта училась в другой школе, интересы у нее были сообразно возрасту. Кроме обязательной скрипки, английского, уроков, бесед с подружками, вечной конкуренции между девчонками, особенно обострившейся в восьмом классе. Надо быть отличницей, улыбаться, и вообще быть лучше всех.

Она знала, что была умнее и хороша, и посему могла легко принимать и отвергать ухаживания, встречаться, и одновременно покорно пиликать на скрипке, зная, что вскоре предстоит выдержать тяжелейшую борьбу с мамой, непременно желающей видеть ее профессиональным музыкантом, как дядя Ося. А то, что он прозябал в Житомирской филармонии, ее совершенно не интересовало, как и мнение отца. Хорошо ещё, что одна задачка сама собой решилась. Оказалось, что ненавистный Вова, которого ей ставили в пример, даром, что на год моложе, вовсе не маленький засранец, а нормальный мальчишка, тоже страдающий от принуждения. А все же здорово, что они выдали на репетиции! Может, действительно, у нее что-то может получиться?

Нет, Берта была умной девочкой и реалисткой, и не хотела провести всю жизнь в первом, а то и во втором ряду, среди вторых скрипок, в черном безразмерном платье фальшивого бархата, взирая на ненавистного дирижера. Так, для себя, для души. Пользуясь тем, что мама заняла телефон, она надела наушники и включила «Аэросмит», взяла учебник…

Через некоторое время мама, войдя в комнату, оторвала ее от столь интеллектуального и позвала к телефону – “Тебя Вова Селиванов”.

В этом звонке не было ничего необычного, хотя до сих пор они в силу известных причин не перезванивались. Она ухмыльнулась про себя, но вежливо взяла трубку – у нее в комнате был свой телефон:

– Берка, это ты?

– Ну, – она протянула, как будто могла услышать нечто иное.

– Берка, это я, Вова. Слушай, у меня такое вот дело, – и он вкратце изложил свою идею.

– Конечно же, помогу, – охотно отозвалась она, – но нужно все хорошо продумать, чтобы не сорвалось.
– А ты приходи к нам завтра, ладно? Поиграем, ну, как тогда. Скажем, что готовимся к концерту…

Берта задумалась – явный просчет преподавателей, как же так, в субботу в музыкальной школе не было занятий скрипачей? У девочки должны быть личные дела, выкраиваем. Мама смирилась, понимая, что девочка большая, и с неохотой, но все же шла ей навстречу, не забыв при этом попенять отцу, что тот, мол, потакает дочери. А Берта на субботу имела свои планы, соответствующие внешности, возрасту и … тому, что беспокоит девушку в столь юном возрасте, и о чем Вова даже не мог предполагать. У нее намечался поход в “Кристалл Палас”, на новый фильм, его только что начали прокатывать по городу. Пригласил ее Костя, из девятого, официально считавшийся ее кавалером, что некоторым образом, избавляло ее от ухаживания одноклассников, тот же пребывал в счастливом неведении.

Берта искусно строила глазки, но была красива и неприступна. Впрочем, даже просто пройти рядом с такой девушкой многие почитали за честь. И решила, что, во-первых, Косте будет невредно денек пострадать, чтобы не заноситься слишком высоко, а, во-вторых, она считала себя немного обязанной Вовику, которого хоть большей частью заочно, но безосновательно не переносила в течение нескольких лет. А оказалось, что он ее собрат по несчастью. И, наконец, в-третьих, он был младше, а меленьким надо помогать. Впрочем, любая женщина, девушка, девочка, с детства привыкла легко находить сотни причин для того, чтобы что-то не сделать. А если и делала, то вовсе без причины, а по наитию.

Итак, бедный Костик был на день отставлен для профилактики (в крайнем случае, пригласит кого-нибудь, Берта не была ревнивой, но показывать это по естественным причинам не желала, устроит разборку для профилактики опять же), а фильм уже папа принес на DVD, посмотрит дома. А Вова ее заинтриговал, и нимало.

– Мам, я завтра пойду к Вовику. Мы договорились вместе подготовиться к концерту. И ещё помогу по английскому, – невинно молвила девочка, прикрывая трубку рукой. Получив добро, сказала серьезно:

– Хорошо, Вова, я приду завтра, часов в пять, мы позанимаемся, – чуть не прыснув от смеха. И, уже для мамы, громче, – пока, у меня еще английский. А занятием ее был увлекательный роман на английском, хорошо читается на ночь. Конечно же, книжка была о любви, в неприметной обложке, но маме-то, откуда знать!
…
Постепенно тайное сотрудничество – как же, мама, папа, никакого футбола, встречи, ожидания, превратились в дружбу, которой не удивлялся никто, и даже не посмеивался из-за угла.

Скрипка и музыка вообще были объединяющим, но не единственным. Так уж получилось. По крайней мере, в настоящем. О будущем мечтать преждевременно, но оно наступает с все возрастающей скоростью. Одно прикосновение – и они уже взялись за руки. И гены, и желания, и бешеный тестостерон, о существовании которого они не подозревают, неизбежно сыграют свою роль, но пока дремлют, и нам остается только загадывать…

Скрипка и развитие способностей ребенка Очень важно с раннего возраста развивать не только интеллектуальные, но и творческие способности ребенка. Неслучайно с древних времен каждая педагогическая система не представлялась без изучения иностранного языка, музыки, рисования. Как правило, эти дисциплины считались даже обязательными. Совсем недавно, ученые согласно своим последним исследованиям, доказали, что занятия именно музыкой оказывают стимулирующее влияние на развитие головного мозга, что означает, что ребенок имеет более сильные связи нервных окончаний в головном мозге. Ученые из университета Конкордии и Монреальского неврологического института сумели доказать, что те люди, которые с самого детства посещали музыкальные занятия, имеют значительно сильнее связи нервных окончаний в головном мозге. Возраст, который наиболее рекомендуется для занятий музыкой, по мнению ученых, является от шести до восьми лет, еще его называют «чувствительный период». Ученые провели сканирование мозга, которое показало определённые результаты: тот, кто с детства начал заниматься музыкой показал заметные плюсы, а особенно отличилась та зона, которая отвечает за опорно­ двигательную систему. Сканирование их мозга показало следующее: белое вещество мозолистого тела имело больший объем. Согласно результатам проведенного теста, ученные смогли заключить следующее: регулярные занятия музыкой в детстве в целом совершенствуют процессы развития связи между сенсорной и моторной зоной мозга, что создает базу, на которую далее и опирается весь последующий процесс обучения. Более подробно обратимся к тому, как обучение игре на скрипке развивает способности ребенка. Занятия на этом инструменте замечательно стимулируют пальцы ребенка. Это помогает включению языковой зоны, другими словами – развитию речи. Практика показывает, что, чем раньше ребенок с такими проблемами начал играть на скрипке, тем эффективнее и быстрее корректируется речь. Причем чем старше ребенок, тем больше понадобится усилий. Развивается мелкая моторика, кости рук приобретают большую подвижность, исчезает скованность движений, и ребенку будет более легко научиться писать. Развивается координация движений. Скрипка – замечательная развивающая игрушка для улучшения координации: разнообразные движения рук. А значит, активно стимулируются все центры мозга. Совершенствуется способность совмещать слуховое, зрительное восприятие и двигательную координацию, а это помогает быть внимательным и терпеливым. Скрипка развивает многоканальную способность слышать то, что ему говорят, выполняя нужные действия. Развиваются оба полушария мозга. Исходя из вышесказанного, можно сказать, что обучение игре на скрипке целостно развивает человеческие способности, имеет огромное значение для всего воспитания личности ребенка.